Bad people playing off of me.
Проснулся, оделся, умылся.
Закурил, выпил.
Выпил, да.
Каждое утро теперь начинается с пары глотков пива.
Каждый вечер заканчивается чашкой холодного чая.
Я привыкаю.
Нет, не жить без.
Жить с.
С собой, своим одиночеством.
Оно — как жена пожилого бизнесмена.
Они уже никуда не денутся друг от друга.
Да, у него работа 11 месяцев в году,
полгода в командировках.
Но она ждет. Любит. Привыкла.
Мое одиночество — моя жена.
Она всегда меня примет, даже зная, что у меня во всех странах мира по семье.
Там дети, молодые нелюбимые женщины с высокой грудью и красивыми ртами.
Но ей плевать.
Каждый раз из долгой поездки я возвращаюсь к ней.
Она обнимает, готовит ужин и спит со мной.
Если меня не было слишком долго, она будет пилить.
Неделю или две. Но уходить я не захочу.
Потому что потом она обнимет, приготовит ужин...
Одиночество — единственное, что у меня есть своего.
Каждое утро начинается с алкоголя.
Закурил, выпил.
Выпил, да.
Каждое утро теперь начинается с пары глотков пива.
Каждый вечер заканчивается чашкой холодного чая.
Я привыкаю.
Нет, не жить без.
Жить с.
С собой, своим одиночеством.
Оно — как жена пожилого бизнесмена.
Они уже никуда не денутся друг от друга.
Да, у него работа 11 месяцев в году,
полгода в командировках.
Но она ждет. Любит. Привыкла.
Мое одиночество — моя жена.
Она всегда меня примет, даже зная, что у меня во всех странах мира по семье.
Там дети, молодые нелюбимые женщины с высокой грудью и красивыми ртами.
Но ей плевать.
Каждый раз из долгой поездки я возвращаюсь к ней.
Она обнимает, готовит ужин и спит со мной.
Если меня не было слишком долго, она будет пилить.
Неделю или две. Но уходить я не захочу.
Потому что потом она обнимет, приготовит ужин...
Одиночество — единственное, что у меня есть своего.
Каждое утро начинается с алкоголя.